Жил один старый хмырь в Новиграде,
Подаянье просил бога ради.
Но, почуяв войну,
Сдал финансы в казну,
И за это представлен к награде.

 

"Рыбный мост – один из древнейших мостов Новиграда, был построен в … году вместо старого деревянного моста, сгоревшего во время первой гражданской войны/чумы. Мост украшен резными изображениями рыб, морских водорослей и фантастических чудовищ." Из путеводителя по городу Новиграду (изд-во Polyglott)

 

Воняло рыбой. Судя по запаху, река была просто-таки переполнена рыбой, причем рыбой не в том ее природном состоянии, в котором рыбе положено находиться в реке. Эта вонючая речка вот уже несколько сот лет не видела ни одного самого захудалого малька. Но рыба в реке была в изобилии, правда, преимущественно морская, и, главное, дохлая. Лавки, стоящие по обоим берегам реки, регулярно пополняли реку продукцией, которую не удалось реализовать вовремя. Через реку была перекинута шаткая конструкция из полусгнивших бревен и досок, именуемая рыбным мостом. На мосту толпились люди. Людей было так много, а места на мосту так мало, что многие из них позавидовали бы селедкам, которые были плотно упакованы в деревянные бочки в паре сотен метров, в ближайшей рыбной лавке. Селедкам явно было просторнее. Но вот только никому из присутствующих не пришло в голову задуматься о рыбьей судьбе, их больше волновала их собственная, человеческая судьба.

Дело в том, что люди на мосту собрались не то чтобы по своей воле, и вовсе не базарный день был причиной подобного скопления.

Причиной этого стала облава, проводимая городскими властями. Эта деревенщина, имеющая наглость называть себя горожанами, по какой-то странной причине упорно отказывалась исполнять свой священный долг перед родиной, отечеством и королем. В добровольцы никто не записывался. Ну, а если призывник не сдается, его препровождают. Именно этим сейчас и занималась городская гвардия. Напоминал этот процесс, в некотором смысле, загонную охоту, когда народ, собравшийся на рыбном рынке, был оттеснен пинками бравых гвардейцев к мосту, на другой стороне которого не менее бравые гвардейцы проводили работу с населением, невольно оказавшимся в этой бочке в качестве селедок. И, в общем, не важно, что бочку ранее именовали мостом. Она была столь же деревянная, как и прочие бочки. Так же насквозь провонявшая рыбой. Рассола только не хватало.… Хотя, если мост рухнет, то и его будет в достатке. Короче говоря, вот такая вот селедочная история.

 

Как и полагается каждой приличной истории, у этой истории был главный герой. Этот герой с давних времен был знаком с этим мостом, жизнь его неразрывно была связана с этим рынком и этой вонючей конструкцией. Работал он здесь.

Нет, он не был торговцем, с ними у гвардии отдельная договоренность, и потому торговцы без проблем избежали судьбы людей на мосту. Не был он и карманником – у них с гвардией тоже были особые отношения. Первые каким-то мистическим образом заранее узнавали о появлении вторых, посему и их не было на мосту. Наш же герой особых отношений со стражей не имел, посему не избежал участи прочих посетителей рынка. Правда, он не имел того преимущества, которое было у всех участников драмы. Наш герой в свое время недосчитался одной из своих нижних конечностей, чем, собственно говоря, он на этом проклятом мосту и зарабатывал деньги.

Пудинг из людей медленно двигался к дальнему концу моста. Вместе с прочими медленно ковылял к заграждению, установленному гвардией, и одноногий Саймон. Медленно, но верно двигалась толпа… вот Саймон уже оказался около заграждения. Красномордый стражник схватил Саймона за шиворот и вытащил из толпы.

– Глянь, Джефф! Зуб даю, это очередной волонтер.

– Не стал бы я, на вашем месте, милсдарь начальник, так смело зубами раскидываться, поскольку негоден к военной службе по состоянию здоровья.

– Да неужто, болезный ты наш. Может, у тебя и документ на этот счет имеется, покажи-ка нам бумажку, где написано, чем ты так хвор... Неужели желудком? Нет, засранцы нам в наших славных войсках не нужны.

– Мой документ, милсдарь начальник, всегда при мне. Вы повнимательней на меня посмотрите. Волею судьбы был я лишен ноги, а посему никак не могу пойти в волонтеры, поскольку с одной ногой маршировать как-то несподручно.

– Хм. Знаешь Джефф, по-моему, он прав, такого воевать посылать как-то нехорошо. Но с другой стороны, Джефф, сам посуди, чем он хуже других, почему все должны исполнять свой долг перед Родиной, а этот безногий нет? Как, по-твоему? Вот и я так думаю. Эй, калека, как долг выполнять собираешься? Что молчишь?

Хм. Ага. Джефф, я передумал, ну-ка, посмотри, что у него в карманах, а то вдруг он вражеский шпион и у него какие-то письма имеются… Нету. Только монеты. Так, давай их сюда. Раз уж он не может маршировать, так пусть в меру своих скромных сил поможет нам вести войну. Подобные добровольные пожертвования необычайно высоко ценятся короной. Нам даже специальные грамоты выдали, чтобы мы награждали таких героев, как ты. Как звать тебя, герой? Ага, Джефф, так и запиши – Саймон с Рыбного Моста. Угу. Так, мужик, а теперь хватай эту чертову грамоту и катись отсюда к чертовой матери, чтобы больше я тебя не видел, достал ты меня со своей ногой хуже горькой редьки…