* * *

Погода стояла промозглая, мелкая морось заполняла воздух. Октябрь плавно переходил в ноябрь, не делаясь от этого лучше. Что можно делать в такое время? Ну конечно, пить, греться у камина и предаваться воспоминаниям. Барон этим и занимался. В тот день он собирался как следует посидеть с одним из соседей - хорошее вино у барона водилось, стол был готов превосходный, камин не дымил, разговоров и воспоминаний ожидалось много. Но в последний момент явился мальчик, посланный соседом, и передал кучу самых учтивых извинений: у того захромала любимая лошадь, и он не может ни на шаг от нее отойти, от горя кусок хлеба в горло не лезет. Барон искренне огорчился: а как же, лошадь - это серьезно. Передав с посланцем свои соболезнования, он с грустью посмотрел на накрытый стол. Пить один он был не приучен. Повздыхав и походив кругами, барон с горя решил прогуляться по окрестностям: хуже, мол, уже не будет. Он оседлал гнедую лошадку и отправился куда глаза глядят.

Оказалось - на холмы к северу, покрытые рыжеватым мокрым лесом. Низкие облака иногда раздвигались, слева становились видны отроги гор, справа - все новые холмы, море за ними даже угадать было невозможно. Барон ехал шагом минут двадцать, время от времени спешиваясь, чтобы набрать горсточку поздней брусники. А поднявшись на следующий пригорок, обнаружил незваного гостя.

Из неглубокой лощинки тянуло дымом. У костра сидел взъерошенный темноволосый паренек лет семнадцати в каких-то пестрых обносках, мрачно уставившись в огонь и не замечая, что нанизанные на прут кусочки - что там у него было? - давно уже превратились в угольки. Плащ его, изрядно поношенный и уж явно насквозь промокший, навряд ли мог служить защитой хотя бы от холода, однако парень и этого, казалось, в упор не замечал. На траве мокли серые перья, наводя на мысль о браконьерстве в баронских владениях; чуть в стороне валялся длинный дорожный посох с обломанным концом. Барон оставил лошадку щипать увядший куст и подошел поближе; гость без малейшего удивления взглянул на него очень темными глазами. Затем юноша довольно дружелюбно сообщил, слегка заикаясь:

- С-садись. Будь как дома.

Еще поразмыслил и добавил:

- Втроем веселее будет.

- А кто третьим? - спросил барон, подавив замечание о том, что он-то как раз дома, и присаживаясь на небольшой бурый камушек - он казался менее мокрым, чем все остальное. Парень предостерегающе вскрикнул (последний необуглившийся кусочек упал-таки в огонь). Барон заозирался, а потом обнаружил, что камушек, на который он чуть было не сел, представлял собой порядком засаленный кожаный мешок, котомочку заплечную, внутри которой безмятежно дрых, свернувшись, котенок в самом нежном возрасте. Был он рыжим, клочкастым и удивительно умильным. Барон протянул палец, чтобы погладить ангельское существо (оно было не больше баронской ладони). Вдруг существо открыло разноцветные глаза (один - желтый, другой зеленоватый, цвета крыжовника) и огляделось с совершенно хозяйским видом. Палец барона замер в пути. Котишка вылез из мешка: толстые неуклюжие лапы разъезжаются, хвостик треугольничком, одно ухо вверх, другое вниз, а глаза наглые-наглые. Он взглянул барону в лицо и вытянул шейку, явно намекая, чтобы ему почесали за ухом. Барон восхитился, взял существо на руки и выполнил его просьбу. Котишка зажмурился и замурлыкал громко и славно.

- Откуда ты взял это сокровище? - спросил барон, повеселев.

Парень в это время сидел и задумчиво смотрел на обгорелый прутик, который был у него в руках ("я ведь что-то жарил, да?"). Он встрепенулся, бросил прутик и объяснил:

- Я т-тут в канаве ночевал... Думал, совсем замерзну, а потом как-то теплее стало. Ну, утром просыпаюсь - а он шебуршится у подбородка. Вот. Интересно, он голубя есть будет?

- Лучше молоко, - заметил барон.

- Молока нету. А ты голубя будешь?

Барон, в общем, не отказывался. Парнишка снял с пояса кинжал в темных ножнах и извлек из кучки припасов птичью тушку. Подумал и отрезал котишке кусок, в который тот с урчанием вцепился.

- Ну вот! - удовлетворенно произнес парень. - С голоду не помрет. А то где я ему молоко возьму?

Остальное они поджарили над костром, причем, разговорившись о ловле голубей, едва не упустили момент, и птица слегка-таки подгорела. Тем не менее с горбушкой хлеба и брусникой оказалось очень даже ничего. "Вино, - огорченно пояснил новый знакомый, - на днях кончилось". Барон окончательно решил считать, что находится в гостях. Насытившись и поболтав, он свистнул, подзывая лошадь.

- Ну, спасибо, приятель. Но и я у тебя в долгу не останусь. Пойдем-ка теперь ко мне домой - может, там найдется, чем запить это дело.